Как вырастить ученика-исследователя?

Как вырастить ученика- исследователя?

Разводова Татьяна Николаевна,

учитель русского языка и литературы

муниципального бюджетного

общеобразовательного

учреждения гимназия г. Гурьевска

Для того, чтобы вырастить ученика-исследователя, необходимо научить его видеть в произведении художественную деталь.

Художественная деталь – одно из средств создания художественного образа, которое помогает представить изображаемую автором картину, предмет или характер в неповторимой индивидуальности. Художественная деталь может воспроизводить черты внешности, одежды, обстановки, переживания или поступка.

Художественная деталь создаётся творческим воображением писателя и помогает развитию воображения читателей.

Рассмотрим на конкретных примерах, как работа над художественной деталью превращается в небольшое исследование, которое может стать прологом к настоящему исследованию в старших классах. Проанализируем предметно-бытовые детали в следующих произведениях: А.С. Пушкин «Станционный смотритель», Н. В. Гоголь «Заколдованное место» и Лермонтов «Кавказец».

Глава 1. По следам гусара в черкесской шапке.

Как начинается наше знакомство в повести А.С. «Пушкина «Станционный смотритель»? «…тройка подъехала, и проезжий в черкесской шапке в военной шинели, окутанный шалью, вошёл в комнату, требуя лошадей».

Почему русский гусар одет в черкесскую шапку? И о чём нам может рассказать этот предмет одежды?

Поможет нам разобраться в этом рассказ М.Ю. Лермонтова «Кавказец», в котором писатель рассказывает о русских офицерах, служащих на Кавказе. «Кавказец есть существо полурусское, полуазиатское; наклонность к обычаям восточным берёт над ним перевес…Чуждый утончённой светской и городской жизни, он полюбил жизнь простую и дикую; не зная истории России и европейской политики, он пристрастился к поэтическим преданиям народа воинственного. Он понял вполне нравы и обычаи горцев… »

Действительно, война на Кавказе не могла не наложить отпечаток на характер и поступки русского офицера.

Завоевание Кавказа проходило с 1722 года (первая дата) до окончания Русско-турецкой войны 1877-78 годов.

Военно-демократический строй большинства народов Северного Кавказа способствовал складыванию элементарной, но очень эффективной военной системы. Один мужчина – один воин. Постоянные военные тревоги, институт кровной мести, набег, как средство существования, воинский подвиг, как способ утверждения в обществе – все это вело к тому, что меткая стрельба, виртуозное владение холодным оружием, навыки скрытного передвижения считались достоинством каждого кавказского мужчины. Для многих племен этого региона война не являлась экстремальной ситуацией, ей во многом был подчинен быт, устройство жилища, костюм и правила поведения. Горцы были природными воинами

Кто был главным противником России? Как это не покажется на первый взгляд странным, главным противником русской армии на Северном Кавказе и Закавказье была природа этого края. Доказательством тому служит хотя бы такой факт: на одного раненого или убитого приходились десятки, а то и сотни умерших от болезней, от непривычного климата; но и то, что многие боевые потери были предопределены крайне неблагоприятной для русских войск обстановкой.

Один из современников писал об этом: «Главнейший противодеятель наших стремлений и наиболее чувствительный соперник русского солдата – природа Кавказа – была всецело на стороне горцев. То, что нам приходилось разрушать и преодолевать, для горцев служило защитой и прикрытием. В то самое время, как русский солдат девять десятых лет своей боевой службы на Кавказе и столько же сил и трудов затрачивал на разработку дорог, на постройку укрепленных пунктов, на рубку леса и проведение просек, горец или выжидал, сберегая свои силы, или воевал из-за оврага, из-за куста, из уцелевшего пока дерева, наконец, вершины этого дерева, воевал, пока ему хотелось или нравилось, мог отдыхать до тех пор, пока увидит за версту приближение войск, мог уходить далее, если усматривал, что сила велика и сопротивление бесполезно. Для дисциплинированных войск действующих массой это самый невыгодный вид войны. То снег сверху, то дождь и слякоть в долинах, то двадцатиградусный мороз на высоте, то жар и духота в оврагах и ущельях, по очереди менялось. Не столько погибло народу от сабель и пуль вражеских, сколько от холода и невзгод. Выбился человек из сил в походе – за ним ухаживать и заботиться некому. Ружье, сумку и пуговицы долой, и оставайся, как знаешь».

В отличие от нынешнего времени, в XVIII-XIX веках горы и долины Северного Кавказа были покрыты лесами, действия в которых требовали от солдат и офицеров хороших навыков одиночного боя, поскольку действия в сомкнутом строю здесь полностью исключались. Появление огромных открытых пространств, колоссальные костры, постоянный стук топоров и падающих деревьев оказывал сильнейшее психологическое воздействие.

Другой проблемой, отчасти психологической, была проблема с водой. Так, например, в 1804 году полностью погиб отряд под командованием майора Монтрезора, который несколько дней отражал атаки превосходящих сил противника, но затем просто пал от зноя и жажды. Дело в том, что само общественное устройство горцев предполагало, что полноценной общественной единицей может быть только мужчина, способный носить оружие. Постоянные военные тревоги, участие в набегах, отражение таковых привело к поголовному вооружению населения. Причем вооружение и боевые навыки носили, как теперь говорят, профессиональный характер.

Нигде не было так много беглых русских солдат, как именно в этих надтеречных аулах. Приняв магометанство, многие из дезертиров женились, обзавелись хозяйством и при набегах были лучшими проводниками для чеченских партий.

Нежелание и неспособность российских военных начальников понимать образ мышления горцев, их обычаи и жизненный уклад затягивали туго узел конфликта. Например, одним из частых поводов для проведения карательных операций было предоставление пристанища. Так писалось в документах: «За предоставление пристанища участникам набегов на русские села или укрепления». По обычаям же горцев отказ в крове скитальцу, путнику и тем более соплеменнику, не только покрывал позором хозяина, но становился «казус белле», причиной войны. Русские власти же упорно требовали от горцев заведомо невыполнимого, а затем жестоко за это карали.

Война на Кавказе вырабатывала совершенно особый тип солдат. Вот как писал о типе солдата один из офицеров-участников этой войны: «Кавказский солдат, воспитанный в бою, делавший правильную оценку каждому движению, каждому шагу своего противника, не давался в обман, выработав в себе убеждение, что недоверчивость к мирному, осторожность с непокорным, лучшее средство избежать неожиданности и не платить за малейших промах собственной же головой. Наш солдат-партизан, сообразив характер Кавказской войны, усвоил себе манеру горца и часто поражал его добытым опытом, его же собственным оружием и в нравственном, и в буквальном отношении. К первым относились так называемые Кавказские войска, это были солдаты и офицеры нескольких полков, которые постоянно и долго служили на Кавказе, именно эти войска: Обширонский, Куринский, Кабардинский, Тифлисский полк, именно эти полки воевали так, как надо. Они несли сравнительно небольшие потери и их действия отличались наибольшей эффективностью.

Громадные потери при совсем незначительном успехе имели войска, недавно пришедшие из России. Между прочим, они так друг друга и называли, допустим, Кавказские войска, Кавказские ветераны называли эти войска Российскими и относились к ним снисходительно.

Эта снисходительность прекрасно передана в рассказе Лермонтова: он делит кавказцев на настоящих и ненастоящих. Настоящий кавказец « человек удивительный, достойный всякого уважения и участия», «даже в Воронежской губернии…не снимает кинжала или шашки, как они его не беспокоят». Ненастоящий кавказец «редко облачается в азиатский костюм…Прослужив там несколько лет, он обыкновенно возвращается в Россию с чином и красным носом».

Как должна была сложиться судьба дочери станционного смотрителя, «сущего мученика 14 класса», сбежавшей с проезжим гусаром? Так, как пишет Пушкин: «Много их в Петербурге, молоденьких дур, сегодня в атласе да бархате, а завтра, поглядишь, метут улицу вместе с голью кабацкою. Как подумаешь порою, что и Дуня, может быть, тут же пропадает, так поневоле согрешишь да пожелаешь ей могилы…» Почему же Дуне выпала счастливая доля? Только ли всё дело в её необыкновенной красоте? Отгадка в черкесской шапке. Эта деталь нам говорит о том, что Минский служил на Кавказе. А как говорит Лермонтов, кавказец чужд «утончённой светской жизни». Он видел настоящую опасность и научился ценить настоящие чувства. К тому же, он «понял вполне нравы и обычаи горцев». Речь его также напоминает нам о его недавнем прошлом Вот как он разговаривает со станционным смотрителем: «Чего тебе надобно? – сказал он, стиснув зубы, — что ты за мною всюду крадёшься, как разбойник? Или хочешь меня зарезать?»

А среди обычаев горцев есть и такой – красть невесту, если родители против свадьбы. В России тоже невесты убегали с женихами. Но на Кавказе жених украденную невесту не оставлял до конца своих дней.

Глава 2. Что осталось за границей словаря Гоголя.

В рассказе Гоголя представлен украинский быт. Русскому читателю, хотя повествование ведётся на русском языке, многие предметы незнакомы: цыбуля, галушки, кавун, люлька, сопилка, гетьман, левада, свитка и т.д. Поэтому Гоголь сопровождает повествование своими пояснениями. Все они идут с пометкой «Из словаря Гоголя».

Все ли значения слов разъяснены Гоголем? Не все. Современному школьнику не совсем понятно, почему над дедом посмеялся чёрт. Попытаемся разобраться.

«Потихоньку побежал он, поднявши заступ вверх, как будто бы хотел им попотчевать кабана, затесавшегося на баштан, и остановился перед могилкой. Свечка погасла; на могиле лежал камень, заросший травой. «Этот камень нужно поднять!»- подумал дед и начал обкапывать его со всех сторон. Велик проклятый камень! Вот, однако ж, упершись ногами крепко в землю, пихнул он его крепко с могилы…» Именно с этого злополучного действия и начались все беды деда. Почему? Случайно ли это? Разобраться нам в этом поможет книга Н.С. Шапоровой «Краткая энциклопедия славянской мифологии».

Оказывается, камень в славянской мифологии – объект почитания. Почитание священных камней было особенно характерно для Белоруссии и Русского Севера; почитаемые камни часто находились рядом с остатками языческих святилищ. Священными камнями, как правило, были необработанные валуны, часто больших размеров и причудливой формы; они, как правило, располагались на берегу реки, озера и источника, среди деревьев, составляя единый обрядовый комплекс со своим природным окружением. Люди приходили к таким священным камням со всей округи: пили воду из углублений камней, обливались ей; купались в водоёмах, расположенных рядом с камнями, вешали на деревья полотенца, предметы одежды, ленточки и т.д.

В Дмитровском районе и до недавнего времени почитали большой валун, лежавший в болотистой местности, в нескольких шагах от реки Кимерши Московской области. К этому камню приносили больных детей; обливали камень водой из ручья. Собирали потом эту воду в особую посудинку и обмывали ею ребёнка, после чего надевали на него новое бельё, а старое развешивали на окружающих деревьях; считалось, что если ребёнку суждено жить, то он сразу после этого пойдёт на поправку, а если суждено умереть – быстро зачахнет.

Обычно на могилы ставят кресты. Почему на могиле в рассказе Гоголя лежал камень? Камни клали на могилы некрещеного ребёнка и самоубийцы. Могилы «нечистых покойников» устраивали вне пределов кладбища: в глухих местах, оврагах, на болоте, на перекрёстках и холмиках в лесу.

Во многих областях Украины и Белоруссии был распространён обычай печатать могилу: украинский священник под особое песнопение чертил железной лопатой знак креста над могилой и крестообразным движением бросал на гроб землю; белорусы перед опусканием гроба в яму или по насыпанному уже пригорку стучали с четырёх углов крест-накрест лопатой. Погребение без такого печатания считалось неполным, так как именно оно не позволяло покойнику выйти из могилы. Сдвинув камень, дед таким образом «выпустил» покойника.

Дед надеялся найти клад. Но клад — спрятанное сокровище, которое, по поверьям, охраняет нечистая сила, черти, змеи, или духи – хранители кладов, именуемые кладовиками, кладовыми и имеющие подручных кладовиков.

Согласно народным верованиям, нечисть вездесуща, однако местом её обитания являются лишь «нечистые места»: пустоши, дебри, чащобы, трясины, болота; перекрёстки, мосты, росстани дорог; границы сёл и полей, пещеры, ямы и овраги. Так, например, во многих местах полагали, что нечисть обитает в глухих местах, в которых испытываешь что-то особенное, жуткое…

Вот как описывает Гоголь место, куда завела нечистая сила деда: «На другой день, чуть только стало смеркаться в поле, дед надел свитку, подпоясался, взял под мышку заступ и лопату, надел на голову шапку, выпил кухоль сировцу, утёр губы полою и пошёл прямо к попову огороду. Вот минул и плетень, и низенький дубовый лес. Промеж деревьев вьётся дорожка и выходит в поле. Кажись, та самая. Вышел и на поле – место точь-в-точь вчерашнее: вон и голубятня торчит; но гумна не видно. «Нет, это не то место. То, стало быть, подалее; нужно, видно, поворотить к гумну!» Поворотил назад, стал идти другою дорогою – гумно видно, а голубятни нет!Опять попоротил поближе к голубятне – гумно спряталось. В поле, как нарочно, стал накрапывать дождик. Побежал снова к гумну – голубятня пропала; к голубятне – гумно пропало.

Важная деталь «месяца на небе не было». Когда не бывает месяца, то не бывает звёзд. А что означают звёзды? Всё звёзды считались служительницами богов и богинь. А с приходом христианства стали говорить, что звёзды – окошко в светлом божьем тереме. Из этих окон на землю светят ангелы-хранители. У каждой живой души свой ангел и своя звезда: как только человек рождается, в небе открывается новое окошечко – звезда, когда человек умирает, окно захлопывается, и ангел-хранитель умершего летит за его душой. Считалось, что если загадать желание в этот момент, то оно непременно сбудется, так как во время этого перелёта ангелы никогда никому не отказывают.

«Так вот как морочит нечистая сила человека!» — восклицает герой повествования. Почему же нечистой силе удалось морочить деда? Потому что позарился на клад, не устоял против искушения владеть богатствами, не заработанными потом и кровью. Но деду всё же удалось противостоять нечистой силе: «А то проклятое место, где не вытанцовывалось, загородил плетнём, велел кидать всё, что ни есть непотребного, весь бурьян и сор…»

Глава 3. Художественные детали в описании дорог.

Из произведений Пушкина, Лермонтова, Гоголя мы можем узнать о том, как путешествовали на Руси, о дорогах, связывающих Россию с ближайшими странами.

Из рассказа Гоголя мы узнаём о чумацом тракте, из рассказов Пушкина и Лермонтова – о почтовом тракте.

«Батько ещё в начале весны повёз в Крым на продажу табак…С Собою взял он трёхгодового брата – приучать заранее чумаковать». Почему так рано нужно было готовиться к, казалось бы, простейшему занятию? Попробуем разобраться.

Чумаки – украинские торговцы или извозчики, которые в 16-19 в.в. отправлялись на волах к Чёрному и Азовскому морям за солью и рыбой, развозили их по ярмаркам, а также занимались доставкой других товаров. Чумаки играли важную роль в торговых отношениях Украины.

Чумаки представляли собой зачаток национального украинского купечества, основанный на началах чисто товарищеской ассоциации. Их можно назвать прототипом самого купечества на днепровском Низу, ибо первые чумаки были и торговцы, и промышленники, и воины. Чумацкая торговля была популярна и уважаема, так как была честна и сопряжена с опасностями для жизни. В Запорожье чумаки составляли между собой «артели», а как воины входили в состав низового товарищества, платили всю прибыль от промысла в войсковой скарб и возмещали свои убытки войсковой казной.

До проведения железных дорог это был обширный промысел, занимавший много людей. Кроме крупной торговли с турками, поляками, украинцами, новосербами, жителями Крыма, чумаки вели торговлю (обычно мелкую) и внутри Сечи, предметом которой были епанчи, седла, стрелы, луки, стремена, сабли, удила и т. д. Кроме Сечи, торговля производилась и в паланках (в селах на Кальмиусе, Буге, Днепре и др.).

Обычно чумаки нагружали на воз около 50 пудов; соли клали до 60 и 65 пудов. В дорогу отправлялось несколько хозяев, по предварительному взаимному уговору. Общее число пар волов доходило тогда до 40. С хозяевами шли наймиты, по одному человеку на четыре-пять волов. Срок найма начинался Светлым Христовым Воскресением и кончался зимним Николаем, и за все это время наймит получал от хозяина рублей 8 или 10 серебром. В XIX веке чумацкая валка не выбирала уже ни атамана, ни кашевара; слушались того, кто уже ходил в дорогу и знал чумацкие тракты и обычаи. Пищу варили и волов в ночное время стерегли поочередно.

Путешествия чумаков были весьма опасны, так как часто подвергались набегам со стороны гайдамаков и татар. Ввиду сопряженных с перевозкой товаров опасностей, чумаки редко отправлялись в путь в одиночку. Их часто сопровождали конвойные, которым чумаки платили особый «ралец». В случае набега гайдамаков или ногайцев, чумаки для защиты строили из возов так называемый табор. Всякая валка имела своего выборного атамана, избиравшегося из опытных чумаков: он указывал путь, определял дневных и ночных сторожей для скота, распоряжался временем езды и отдыха, разбирал ссоры между ватажанами и т. п. Кроме атамана, каждая валка имела еще кухаря, т. е. кашевара, на возу которого находились съестные припасы, а также казан и таганы. Позднее, особенно в первой половине XIX века, чумачество приобрело более мирный характер.

Вот, например, у Пушкина в «Станционном смотрителе» целый перечень предметов, относящихся к теме «Почтовый тракт»: станционный смотритель, жалобная книга, ямщик, курьерская тройка, подорожная и т.д.

И повесть Пушкин начинает с повествования о тяжёлой доле станционного смотрителя.

В конце 18 века появились специальные почтовые тройки – три лошади, запряжённые в почтовую кибитку. В первую очередь на них перевозилась государственная спешная корреспонденция. Она пересылалась с нарочными фельдъегерями и курьерами. Позднее езда на тройках широко вошла в быт людей, но на первых порах так ездили только из Петербурга в Царское Село и до Нарвы – по самым лучшим в то время дорогам.

С распространением курьерской и почтовой езды на тройках возникла потребность в специальных сигнальных средствах – звуковых сигналах, слышимых на значительном удалении. Ведь тройка, особенно курьерская, мчалась с большой скоростью, а правил дорожного движения не было в те времена. Поэтому возникала опасность столкновения с другими повозками и людьми. С другой стороны, было необходимо заранее известить очередную почтовую станцию – «тройка скачет, тройка мчится» — готовьте смену уставшим лошадям! Было недопустимо, чтобы перетяжка лошадей занимала много времени.

В станах Западной Европы такие звуковые сигналы подавались почтовым рожком, к лошадям же привязывали погремушки. Попытки же привить рожок в России закончились неудачей. Ямщики предпочитали обходиться удалым свистом и молодецкими криками, призывая встречных и попутных уступить дорогу. Ямщиков наказывали штрафами и побоями, но почтовый рожок остался лишь эмблемой российской почты.

Наконец-то кто-то придумал использовать для подачи сигналов бронзовый колокольчик, миниатюрную копию церковного колокола. А в начале 19 века была изобретена троечная упряжь с колокольцами, бубенцами, мелодичный звон которой был воспет многими поэтами.

Художественная деталь – колокольчик («Через пять минут – колокольчик!…и фельдъегерь подаёт ему на стол свою подорожную!» ) передаёт и ритм почтовых станций, и постоянное тревожное ожидание смотрителя.

Чтобы путешествовать с комфортом, а не «ехать на перекладных», и не перекладывать багаж на каждой станции в другую кибитку, обычно пользовались своим экипажем и меняли на почтовых станциях только лошадей. В громоздких, но комфортабельных дорожных каретах было всё необходимое: постель, туалет, погребок, аптечка, кухня, сервиз. Такие экипажи лошади везли цугом – гуськом, по две в ряд. В распутицу в один экипаж запрягались от 6 и более лошадей. Число их зависело и от важности персоны. Дуня приезжает в родительский дом уже после смерти отца. «Прекрасная барыня…ехала в карете в шесть лошадей, с тремя маленькими барчатами и с кормилицей и с чёрной моською…» Деталь — карета в шесть лошадей — сообщает нам о том, что Минский слово сдержал: «она будет счастлива, даю тебе честное слово». По упряжке мы можем судить, что Дуня живёт в любви и достатке.

При анализе повести А.С. Пушкина «Станционный смотритель» исследователи часто обращают внимание на такую важную художественную деталь, как картинки в доме станционного смотрителя на тему «Возвращение блудного сына», но она в первую очередь характеризует поступки Дуни. А поступки Минского остаются как бы «за кадром». Работа над художественной деталью «черкесская шапка» позволила лучше понять его характер. Мы как будто увидели Минского задолго до его встречи с Дуней. И помогли нам в этом рассказ М.Ю. Лермонтова «Кавказец» и источники из Интернет, повествующие о русских военных на Кавказе.

Работа со словарём славянской мифологии во время исследования рассказа Н.В. Гоголя «Заколдованное место» позволила лучше понять не только украинский быт, но и быт, связанный с верованиями.

Использованная литература.

1. Гоголь Н.В. Вечера на хуторе близ Диканьки. – М., Детская литература, 2008.

2. Куйф Элиза. Как путешествовали на Руси. https://elenasciub/com/litclub/storu/russia/20012008274/

3. Лапин В.В. Русская армия в Кавказской войне 18-19 в.в.Единое окно доступа к образовательным ресурсам. https://window.edu.ru/

4. Лермонтов М.Ю. Сочинения, т.2. – М., издательство «Правда», 1990.

5. Макаров В.И., Матвеева Н.П. Словарь лексических трудностей художественной литературы. – Киев, «Радянська школа», 1989.

6. Пушкин А.С. Повести Белкина. – М., «детская литература», 2005.

7. Словари и энциклопедии на акдемике.https://dic.academic.ru/

8. Шапарова Н.С. Краткая энциклопедия славянской мифологии. – М., издательство «Астрель. Русские словари», 2004.