ЛИТЕРАТУРНО-МУЗЫКАЛЬНАЯ КОМПОЗИЦИЯ «ТЫ – ЖЕНЩИНА, И ЭТИМ ТЫ ПРАВА»

7

1-ый юноша (выходит из зрительного зала, возмущённо). Вы что, хотите сказать, что мы не умеем любить? Но это неправда! Я вот, например, своей девушке на каждый праздник подарки дорогие дарю: то часики, то цепочку дорогую, то перстенёк. Ну, а уж про цветы и говорить нечего. Это уж обязательно. Разве это не любовь?!

Дама. Юноша, любовь – это не только и не столько дорогие подарки. Подарки – это лишь один из способов, причем самых примитивных, чтобы купить (да-да, купить!) расположение другого человека. А любовь – это великая тайна бытия, разгадать которую способен далеко не каждый.

Вот Вы говорите: подарки… А я утверждаю, что одна из составляющих тайны любви — это женщина.

Бальмонт («Оживает», выходит к краю сцены). Конечно, женщина. Всегда – женщина. Только – женщина.

Я полюбил тебя. Чуть встретя. В первый час.

О, первый миг. Ты встала на пороге.

Мне бросила цветы. И в этом был рассказ,

Что ты ждала того, чего желают боги.

Ты показала мне скрывавшийся пожар.

Ты приоткрыла мне таинственную дверцу.

Ты искру бросила от сердца прямо к сердцу.

Автор. Константин Дмитриевич Бальмонт, поэт с «утренней душой», как его называли критики, идеальным существом этого мира считал женщину. Ее он называл музыкой, светом… Она была богиней и госпожой, а он – ее рабом, который строил ей храмы и вних молился … Ей.

Бальмонт. ( Музыка «Цветок алоэ»)

Я люблю тебя больше, чем Море, и Небо, и Пение,

Я люблю тебя дольше, чем дней мне дано на земле.

Ты одна мне горишь, как звезда в тишине отдаления,

Ты корабль, что не тонет ни в снах, ни в волнах, ни во мгле.

Я тебя полюбил неожиданно, сразу, нечаянно,

Я тебя увидал – как слепой вдруг расширит глаза

И, прозрев, поразится, что в мире изваянность спаяна,

Что избыточно вниз, в изумруд, излилась бирюза.

Помню. Книгу раскрыв, ты чуть-чуть шелестела страницами.

Я спросил: «Хорошо, что в душе преломляется лёд?»

Ты блеснула ко мне, вмиг узревшими дали, зеницами.

И люблю – и любовь – о любви – для любимой – поёт.
(герой опять замирает)

2-й юноша (поднимается на сцену из зала). Но ведь это очень странно: создать идеальный образ женщины, в то веря как одна из представительниц прекрасной половины человечества чуть не стала причиной ранней гибели Бальмонта.

Автор. Вы, вероятно, имеете в виду первый, неудачный, брак Константина Дмитриевича с Ларисой Гарелиной? А знаете ли вы, что попытка самоубийства…

2-й юноша (перебивает). Знаю. Бальмонт выбросился из окна третьего этажа, но, к счастью, не убился насмерть, а только изуродовал себя – хромота осталась на всю жизнь.

Автор. Так вот, попытка самоубийства очень способствовала, по признанию самого поэта, «небывалому расцвету умственного возбуждения и жизнерадостности».

Бальмонт («оживает», говорит задумчиво). Целый год я провел в постели. Лечение было долгим и утомительным. Зато «когда я наконец встал, душа моя стала вольной, как ветер в поле, никто уже не был над ней властен, кроме творческой мечты, а творчество расцвело буйным цветом». (Уходит в глубину сцены, замирает)

2-й юноша. И все же, уважаемый Константин Дмитриевич, у вас есть, например, такие строки: Я был вам звенящей струной,

Я был вам цветущей весной,

Но вы не хотели цветов,

И вы не расслышали слов. (конец музыки «Цветок алоэ»)

Бальмонт. Да, женщина порой бывает бессердечна и зла по отношению к тому, кто ее любит. Она бывает холодна и непостоянна, как луна.

Дама. Но в этом, согласитесь, есть особая привлекательность.

(«Лунная соната» Бетховена)

Луна возникла над водой,

Как призрак сказки золотой,

Как бледный лик неверной девы.

Автор. Конечно, сударыня. Вы абсолютно правы. Дева, может, и неверна. Но она – героиня «сказки золотой». А в этой сказке Ромео зовет свою Джульетту, чтобы разрушить старую и бессмысленную вражду.

Чтец 1. «Двое»

1-ый юноша. Не знаю, не знаю. Может, раньше женщина и была идеалом, богине, которой стоило поклоняться, но сейчас… Я что-то не встречал на улицах богинь. Какие они богини в этих чересчур откровенных одеждах, показывающих все, что можно и что нельзя. А эти словечки грубые…

2-й юноша. Порой – и брань нецензурная.

1-ый. Сигареты, пиво. Да и желания всё низменные какие-то: «Достань то… Купи это…» Дьявольское наваждение какое-то!

2-й юноша. Что-то ты разоткровенничался. Сам ведь недавно про подарки – ценные! – говорил. А теперь на девушек нападешь почём зря…

1-ый. Не зря. Конечно, не все такие, но многие. А ведь судят по большинству.

2-ой. Да, услышат они твои слова – и тогда тебе не поздоровится.

Автор. Молодые люди! Не можем ли мы вам чем-нибудь помочь?

1-ый и 2-ой вместе. Чем? Не заберёте же вы нас к себе – в эпоху «серебряного века»?!

Сологуб (выходит к краю сцены). В наше время вы по-настоящему, конечно, попасть не сможете, ведь машину времени пока не изобрели, но вот окунуться в поэзию символизма мы вам поможем. Кто знает, не найдёте ли вы ответов на свои вопросы…

Кстати сказать, вы (обращаясь к 1-ому юноше) не так уж не правы, молодой человек. Есть в женщине что-то дьявольское.

Бальмонт. Побойтесь Бога, друг мой! Ведь Вы сами писали, что женщина

Ангел благого молчания,

Тихий смиритель страстей. (тихо звучит музыка: Валерия «The sky belongs to me»)

Сологуб. Да, писал. И не отрекаюсь. Вот только у этого ангела

Нет ни венца, ни сиянья

Над головою… (музыка громко, затем пауза)

Автор. В поэзии Фёдора Сологуба звучат нотки мужского превосходства над женщиной. Сейчас трудно определить, что стало причиной такого отношения к даме. Возможно, это личные мотивы. Фёдор Кузьмич всегда был приверженцем культа смерти, исчезновения; жизнь представлялась ему путём страдания; и, без сомнения, для восхищения чем бы то ни было не оставалось сил.

Сологуб.

Автор. Возможно, что на нашего уважаемого поэта повлияла идеология Отто Вейнингера, который утверждал, что «женщина лишена чувства личности», что женщина это «низший пол». Русские философы, расценивая женщину как воплощение зла, дьявольского начала, средоточие всех земных пороков, всё же не вполне были согласны с Вейнингером. Скорее они были близки французу Бодлеру, который воспринимал женщину как чудовище и всё же воспевал её. (музыка громко, потом тише для чтения стихотворения)

Чтец 2.

Ты Бог иль Сатана,

Ты Ангел иль Сирена?

Не всё ль равно! Лишь ты

Царица Красота,

Освобождаешь мир от тягостного плена.

Будь ты дитя небес иль порожденье ада,

Будь ты чудовище иль чистая мечта,

В тебе безвестная, ужасная отрада,

Ты отверзаешь нам к безбрежности врата. (музыка громче, затем пауза)

2-ой юноша. Откуда же берет начало такое отношение к женщине? Я соглашусь, наверное, с тем, что женщины бывают коварны и хитры, холодны и неверны. Но не настолько же они ужасны, чтобы называть их низшими существами, ведьмами. Это ведь жёноненавистничество какое-то!

Автор. Именно жёноненавистничество! Так и называется это направление философской мысли. Кстати, мы о нём уже упоминали. А что касается его истоков, то их надо искать в том времени, когда Ева, предавшись соблазну, вкусила запретный плод, за что и была изгнана из Рая. Но изгнана она была не одна, а с Адамом – мужчиной, который пожертвовал собой ради создания женщины и от неё же пострадал. (конец звучания песни в исп. Валерии громко)

Сологуб.

Автор. Как вам, наверное, известно, искусство усилило этот мотив греховности Евы, воспев чувственность отношений первых мужчины и женщины.

Поэзия «серебряного века» с ее огромным вниманием к области глубинных человеческих чувств и острейших переживаний не обошла стороной этот момент. Да и сами поэты – живые люди, пережившие очень многое: любовь и разлуку, ревность и счастье встреч, разочарования и обретение утраченного. Поэтому неудивительно, что у Константина Бальмонта, этого страстного ценителя женщин, вдруг прорываются такие откровения:

Бальмонт. (на фоне музыки «Привет издалека»)

(музыка громче – это пауза для выхода чтеца, затем тише)

Чтец 3.

Автор. А вот Валерий Яковлевич Брюсов более сдержан в описании женской чувственности.

Брюсов (сидел за пианино, встал, начал читать стихи)

Автор. Валерий Брюсов вообще о женщине писал крайне спокойно и давал этому самое простое объяснение.

1-ый юноша. Наверное, он просто никогда не знал любви. Или может быть, боялся её?! Или был не способен на настоящее чувство?!

Брюсов. Юноша, я заметил, что вы очень несдержанны на язык. Хотя в одном вы правы. На раннем этапе творчества сильные любовные переживания мне не были доступны. А всё остальное – временное увлечение, внезапно вспыхнувшая страсть, влюблённость – это ерунда! Любить – это «безмерное счастье, крайне беспредельное». Но оно сделало бы меня «безвольным и покорным», заставило бы «отдать свою душу до конца» другому человеку.

Автор. Вероятно, последнее было чуждо Валерию Яковлевичу. Кстати, коллеги по поэтическому цеху знали это и восхищались Брюсовым, его умением мыслить и писать о любви не под влиянием стихии чувства, а трезво и объективно, спокойно и размеренно.

Поэт Олег Леонидов выразил это отношение к Брюсову в таких строчках:

Чтец 4.

Я чту его определённость,

Его размеренную медь,

Его уменье петь влюблённость.

И не любить, и не гореть.

2-ой юноша. И всё-таки я кое-чего не понимаю. У Константина Бальмонта женщина – идеал. У Фёдора Сологуба – грешница. А у Валерия Брюсова что же она такое?

Брюсов. Молодой человек, вы помните блоковскую «Незнакомку»?

2-ой юноша. Конечно.

(вальс из к/ф «Мой ласковый и нежный зверь» Е.Доги сначала громко, затем тише)

(читает наизусть стих-е «Незнакомка» А.Блока)

Брюсов. Вы представляете себе эту даму?

2-ой. Ещё как! Её портрет написан изумительно: (проецируется иллюстрация И.Глазунова)

«Дыша духами и туманами…» Она таинственно-прекрасна! Она неправдоподобно хороша! Она – само совершенство!

Брюсов. Вот! Вы её видите, а я – нет! Я не могу её себе представить. Блоковская незнакомка – мистический образ, а я не умею воплощать в реальность то, чего нет и быть не может… (вальс Е.Доги громко, затем тише)

Чтец 5.

Автор. Та, которую видели и слышали адресаты стихотворения – младосимволисты, — это Вечная Женственность, Прекрасная Дама, Мировая Душа. Увидеть её значит приобщиться к некоему ирреальному свету, который озарит душу поэта, поведёт за собой, даст возможность достичь высшего знания и высшей гармонии. Но Валерий Брюсов – рационалист и разделить эти мистические надежды он не мог.

2-ой юноша. Да, одно я понимаю: нам, людям 21-го века, очень далеко до вас, уважаемые господа поэты. Вы правы: мы не умеем любить, а если и любим, то не можем сказать о своей любви, которая всегда таит и счастье, и несчастье. Как жаль, что теперь женщина перестала быть существом, достойным поклонения. Мы видим в ней сейчас равноправного с нами человека. И только!.. Равноправие!.. Какое ужасное слово! Хуже, чем жёноненавистничество. Там хоть какое-то чувство, а здесь – равнодушие…

Автор. Возрождение всего утраченного начинается с понимания ценности потери и с желания изменить существующее положение вещей к лучшему.

1-ый юноша. Значит, ещё не всё потеряно?! Значит, и я смогу стать лучше?!

Автор. И вы, юноша, и ваша дама сердца, и все, кто вас окружает. Главное – желание стать лучше. Ну, а для начала почитайте своим возлюбленным сонет Валерия Яковлевича Брюсова «Женщине». Это ответ на все ваши вопросы.

Чтец 6 (обращаясь к Даме, которая восседает на троне)

Музыка «О любви немало песен сложено…» («минусовка»)

Ты – женщина, ты – книга между книг,

Ты – свёрнутый, запечатлённый свиток;

В его строках и дум и слов избыток,

В его листах безумен каждый миг.

Ты – женщина, ты – ведьмовский напиток!

Он жжёт огнём, едва в уста проник;

Но пьющий пламя подавляет крик

И славословит бешено средь пыток.

Ты – женщина, и этим ты права.

От века убрана короной звездной,

Ты – в наших безднах образ божества!

Мы для тебя влечём ярём железный,

Тебе мы служим, тверди гор дробя,

И молимся — от века — на тебя!